— Я бы советовал поменьше подбирать бездомных и голодных, но насколько понял, тебе это в радость.

Сделала шаг назад, слыша хруст веток, сдерживая себя от крика.

— Ну что же… — мужчина полностью сосредоточился на Марии, провел руками по бедрам упирающей пленницы, пытающейся кусаться и драться, и пробубнил: — К тебе еще вернусь, уж очень сладкая девочка. Но это потом, когда передашь своему бывшему любовнику, что его дочь у Коханова. Пусть выполняет условие и приезжает за девчонкой. Десять дней либо в лесу по частям будете ее искать и собирать. Нечто игры в пазлы.

Выдав последние слова, он загоготал, а потом рявкнул:

— Забирайте ребенка.

От этих слов волосы дыбом встали. Я закричала, и стала осматриваться по сторонам, как загнанная лань, не зная, куда броситься.

— Так, стоять. Это не так интересно, — вдруг произнес мужчина, а потом достал пистолет и приставил его к виску Марии. — Считаю до трех, так как мне некогда. Три говорю и стреляю, а потом… пока ты будешь в шоке, тебе в лоб заряжу. Поняла?

— Не нужно, — всхлипнула, отмечая в его глазах обещание. Не было и капли намека, что он блефует. Повернулась к плачущей малышке и прошептала: — Маленькая…

— Один, два — начал считать блондин, получая удовольствие от всей ситуации. На Машу нельзя было смотреть, она как будто сошла с ума, но не могла ничего сказать, так как рот был закрыт, и находилась в сильном захвате рук мужчины.



Всхлипнула и тут же почувствовала огромные ладони на своей шее, и как выскальзывает Сонька из рук. Не могла дышать. Совсем. Мои попытки были бесполезны… и лишь когда сознание стало уплывать, резкий поток воздуха на секунду сжал грудь до невероятной боли. Застыла, не в силах двигаться, а потом открыла веки, замечая, что никого нет.

Я с содроганием посмотрела по сторонам и еле как поднялась. Все расплывалось перед глазами. Не могла идти, шаталась в разные стороны. В какое-то мгновение все эмоции нахлынули, и я закричала, не в силах справиться. Упала на траву и разревелась, с яростью дергая руками траву, пытаясь прийти в себя. Мозг отключался, то включался, оставляя лишь боль и отчаяние.

Когда до меня наконец-то дошло, что произошло, я резко поднялась, понимая, что нужно что-то сделать. Просто так нельзя оставлять. Ребенка у Маши заберут либо убьют — одно из двух.

Мне нужна помощь. Немедленно. Как можно быстрее.

К дяде больше не было смысла обращаться. Ему плевать было на Аллу, а тут чужие люди. Обращаться в полицию глупо, когда ничего толком не знала. Лишь время потрачу. Только если…

Закусила губу, до боли сжала себя.

«Медведев. Я пойду к нему. Если он не поможет, тогда никто не поможет…»

Глава 9

Олег

Стоял у окна и смотрел на ухоженные газоны в саду, которые обрабатывал садовник, с особым трепетом относящийся к каждому кусточку. Похвально и удивительно, если учитывать, что его нашли на помойке, и он три года бомжевал. Но у Вурковской дар, она в грязи и мерзости всегда увидит золото. Поэтому в ее гостинице работали садовник, повар и две прислуги, которых она отмыла, покормила и дала крышу над головой, а взамен получает такую отдачу, что элитные работники не дают.

Тело напряглось от ощущения, что за мной следят. Знал кто, но инстинкты не мог затуплять. Да и нужно ли доверять? Лучше всегда быть наготове.

Не поворачивался к ней, понимая, что хочу уйти. Как бы ни пытался, не получалось жить как все. Вероятно, потому, что внутри пустой… и кроме ярости и злости ничего не было. В первую очередь на себя.

Марина уже несколько дней хотела что-то сказать, но не знала, как сказать. Видно, для нее очень важно. Потому как в противном случае, она бы не церемонилась так долго. Чувствовал, видел по ее взгляду, и ждал, когда ей надоест. Она не отличалась терпением, поэтому скоро буду в курсе всех ее мыслей.

Женщина сидела на кожаном диване своего кабинета и продолжала сверлить мне спину. Надоело. Решил, что пора уходить и, может, совсем уже не возвращаться. Видел, что она стала по-другому воспринимать нашу связь, поэтому не хотел давать ей надежду.

Не выдержав молчания, Вурковская буркнула:

— В чем проблема, Медведев? Почему ты не можешь быть заботливым и родным? Ведь я знаю, что ты можешь. Но тебе… будто плевать на меня. Или так и есть?

Повернулся к ней, мимоходом окидывая кабинет, где она провела отличный ремонт, как и во всем особняке, который ей оставила Маргарита, жена Охотника, моего друга, потому что не могла здесь находиться после всего, что сотворили Котловы с их родной дочерью.

Кивнул и произнес:

— Марина, мне нужно идти.

Направился к двери, как сбоку услышал проклятье, а потом почувствовал захват на локте. Сдержал себя от того, чтобы не перехватить руку, и обернулся.

— Олег, ну столько можно? Ну что же ты так со мной? — воскликнула она, поглаживая локоть.

— Что не так? — устало выдал, не желая слушать крики и слезы. Конечно, последнего не дождусь, но историку Марина могла устроить. А этого я не хотел.

В последнее время Марина доставала невероятной истерикой. Откровенно говоря, не понимал, к чему они. Наши отношения нельзя было назвать нормальными, скорее приятельскими: общались, спали время от времени, когда желание появлялось, что у меня, что у нее. Начал с ней встречаться, потому что у Вурковской был огромный плюс — она говорила всегда в глаза о том, что думает, и ей было плевать, как это воспримут другие.

— Слушай. Мы вместе уже прилично, чтобы подумать…

Поднял бровь, на что она прыснула и рявкнула:

— Я вот не пойму… Что не так? Если я дерьмовая, скажи, и я не буду надоедать.

— Марин, давай конкретно? — выдал, чтобы она уже сказала что хочет. Предполагал, но не хотелось, чтобы это было правдой.

— Что не так во мне, скажи? — с обидой воскликнула она. Потом отвернулась, уставившись в одну точку, и прошептала: — Олег, я ведь стараюсь, из кожи вон лезу, чтобы доказать тебе, что у нас все может быть нормально. Черт, почему ты не можешь дать нам шанс?

Вот тебе и раз. Что за бредятина? Какой шанс? Мне не нужны серьезные отношения, а тем более семья. Нахлебался по горло.

— Марин, мы с тобой сразу решили…

Не успел сказать, как в кабинет постучали. Вероятно, по делам гостиницы. Уже привык к внезапным гостям. Первое время, когда начали встречаться, Марина могла приступить к интимным ласкам в любом месте и любое время. Ей было плевать. Она хотела. Меня устраивало. Дикая партнерша — заводит нереально. А тем более, когда в сексе нет насыщения, только ярость и нестерпимая жажда чего-то важного — это как спасение, хоть ненадолго отойди от гнетущего состояния, когда тебя разрывает от ярости и желания сделать глупость, за которую поплатишься.

Дверь открылась и показалась темноволосая девушка со шрамом на лице. Она смущенно улыбнулась, потупив взгляд, покраснела и прошептала:

— Там поставщик приехал. Ругается… на вас.

— На меня? — рявкнула Марина, уловив самое важное. — Веди этого смельчака сюда. Нужно было сразу!

— Но вы… вы… вы же сказали всех послать, когда… — начала она, краснея, бледнея, теряясь.

Девушка замялась, смущенно посмотрев на меня, и потупила взор.

— Ладно, веди сюда, — буркнула Вурковская, поворачиваясь ко мне, всем своим видом показывая, что готова продолжить разговор.

Встретил ее пронзительный недовольный взгляд и поднял бровь, давая возможность дальше говорить.

— Олег, нам нужно поговорить. Нормально поговорить. Черт, я хочу начать, — повышая тон, крикнула она.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Поговорим, — ледяным тоном произнес, понимая, что нормально не получится. Марину не устроит мой ответ, но другого я не дам. Если не желает тратить время, значит, расстанемся. Понимал, что жестоко, но лгать не собирался. Не дети, чтобы стесняться и бояться обидеть. Взрослые люди.